О первых руководителях предприятий нефтяной промышленности Башкирии и раньше, да и сейчас, известно не очень много. В годы репрессий 1935–1937 годов были арестованы 86 нефтяников республики, 33 из них расстреляны, 31 – осужден на срок от 10 до 20 лет, остальные – на срок до 10 лет. Среди них первый управляющий трестом «Башнефть» Ганшин, его преемники Петерсон и Опарин, главные специалисты и руководители подразделений Бучацкий, Давидович, Сидоров, Самострелов, Боярогло, Борзенко, Скворцов, Харитонов.
(1895, Юрьев-Польский — 22.08.1937, Москва)
советский нефтяник, организатор нефтедобывающей промышленности.
В советской нефтяной промышленности в период Большого террора репрессии начались с Башкирской АССР. Уфимские чекисты, не дожидаясь руководящих указаний с Лубянки, проявили собственную инициативу. Уже через несколько дней после окончания пленума ЦК ВКП (б) ими были начаты первые аресты башкирских нефтяников. 8 марта 1937 года арестовали старшего геолога по разведкам треста «Башнефть» Бориса Аварова (1895–1937), а на следующий день та же участь постигла его коллегу – старшего геолога поисковой конторы Владимира Скворцова (1889–1937). Через месяц в тюрьме оказался управляющий Ишимбайского нефтяного промысла Роман Бучацкий (1896–1937).
Им вменялось в вину активное участие в нелегальной контрреволюционной троцкистской организации в нефтяной отрасли автономной республики.
Им вменялось в вину активное участие в нелегальной контрреволюционной троцкистской организации в нефтяной отрасли автономной республики.
Роман Зиновьевич Бучацкий
(1896 - 1937 гг.)
первый организатор добычи нефти в городе Ишимбае и Ишимбайском районе Башкирской АССР.
25 декабря 1937 года, осужденные по статьям советского Уголовного кодекса 58-7, 58-8 и 58-11, были казнены на одном из секретных полигонов под Уфой.
Вместе с ними расстреляли их коллег: главного геолога треста «Башнефть» Якова Давидовича (1897–1937) и главного инженера Стерлитамакской конторы Павла Умникова (1879–1937).
В июньском номере журнала «Нефтяное хозяйство» за 1937 год была помещена статья сотрудника Главнефти Л. Л. Тифериса «Быстро ликвидировать последствия вредительства в Башнефти», где было сказано: «Безобразное состояние с выполнением производственной программы по Башнефти – прямой результат вредительской работы орудовавших в этом тресте». Этот сигнал центрального отраслевого журнала уфимские чекисты восприняли как руководство к активным действиям и вскоре нашли в тресте «Башнефть» новых «врагов народа».
Вместе с ними расстреляли их коллег: главного геолога треста «Башнефть» Якова Давидовича (1897–1937) и главного инженера Стерлитамакской конторы Павла Умникова (1879–1937).
В июньском номере журнала «Нефтяное хозяйство» за 1937 год была помещена статья сотрудника Главнефти Л. Л. Тифериса «Быстро ликвидировать последствия вредительства в Башнефти», где было сказано: «Безобразное состояние с выполнением производственной программы по Башнефти – прямой результат вредительской работы орудовавших в этом тресте». Этот сигнал центрального отраслевого журнала уфимские чекисты восприняли как руководство к активным действиям и вскоре нашли в тресте «Башнефть» новых «врагов народа».
17 июня 1937 года был арестован главный механик Ишимбайского нефтепромысла Павел Бэрне (1890 – после 1956). После короткого следствия он был осужден «тройкой» на 20 лет лишения свободы. Такой же «справедливый» приговор получил и начальник этого нефтепромысла Леонид Боярогло (1907 – после 1954). Для последующих арестованных нефтяников уфимская «тройка» приготовила уже наивысшую меру наказания. Главный инженер Ишимбаевского промысла треста «Башнефть» Николай Самострелов был расстрелян 11 июля 1937 года; начальник геофизического цеха Сергей Харитонов – 25 декабря того же года; заместитель начальника планово-финансового отдела Семен Рензин – 14 июля 1938 года; управляющий трестом Иван Опарин – 28 августа 1938 года.
Тот самый номер журнала "Нефтяное хозяйство" за июнь 1937 года, в котором была помещена статья сотрудника Главнефти Л.Л. Тифериса о ликвидации вредительства в "Башнефти".
Ишимбайская катастрофа
На любое, ничтожное нарушение или даже намек на него органы НКВД могли отреагировать совершенно неадекватными процедурами. В качестве примера достаточно привести историю открытия южной части Кинзебулатовской складки в 1942 году. Поисковая скважина №5 выдавала только горько-соленую воду, было принято решение о ее ликвидации. В скважину был опущен заряд для отрыва обсадной колонны (трест испытывал нехватку труб, поэтому решили здесь их не оставлять). После того как подземный взрыв был осуществлен, из скважины вырвался мощный фонтан нефти. Но вместе с радостью появился и повод для тревожного беспокойства: нефть потекла в реку Тайрук (первоначальный дебит скважины, по некоторым данным, составлял 2000 тонн в сутки).
Это была катастрофа. В течение пяти суток нефтяники ликвидировали последствия аварии. Затем это ЧП тщательно расследовали в Наркомате безопасности, следователи пытались найти доказательства вины геологов и буровиков с бессмысленнейшим мотивом: «попытка сокрытия месторождения от народа». Это обвинение было поддержано Ишимбайским горкомом партии. Но сфабриковать очередное дело «вредителей» помешал направленный сюда академик Н.А. Байбаков, занимавший тогда должность заместителя руководителя Наркомнефти СССР. Он провел собственное расследование, доказав, что вины ни геологов, ни бурильщиков в аварии нет, а обвинение в попытке сокрытия месторождения несостоятельно само по себе.
На любое, ничтожное нарушение или даже намек на него органы НКВД могли отреагировать совершенно неадекватными процедурами. В качестве примера достаточно привести историю открытия южной части Кинзебулатовской складки в 1942 году. Поисковая скважина №5 выдавала только горько-соленую воду, было принято решение о ее ликвидации. В скважину был опущен заряд для отрыва обсадной колонны (трест испытывал нехватку труб, поэтому решили здесь их не оставлять). После того как подземный взрыв был осуществлен, из скважины вырвался мощный фонтан нефти. Но вместе с радостью появился и повод для тревожного беспокойства: нефть потекла в реку Тайрук (первоначальный дебит скважины, по некоторым данным, составлял 2000 тонн в сутки).
Это была катастрофа. В течение пяти суток нефтяники ликвидировали последствия аварии. Затем это ЧП тщательно расследовали в Наркомате безопасности, следователи пытались найти доказательства вины геологов и буровиков с бессмысленнейшим мотивом: «попытка сокрытия месторождения от народа». Это обвинение было поддержано Ишимбайским горкомом партии. Но сфабриковать очередное дело «вредителей» помешал направленный сюда академик Н.А. Байбаков, занимавший тогда должность заместителя руководителя Наркомнефти СССР. Он провел собственное расследование, доказав, что вины ни геологов, ни бурильщиков в аварии нет, а обвинение в попытке сокрытия месторождения несостоятельно само по себе.
Под удар репрессивной машины в 1930-е годы
попадали не только нефтяники, но и их жёны и дети.
попадали не только нефтяники, но и их жёны и дети.
В то время практически любое решение так называемых "троек" НКВД одобрялось населением. Народ верил, что ошибки быть не могло. Да и не верить было опасно: могли донести о поддержке "вредителей".
Если у вас есть информация об описываемом в материале времени,
и которой вы можете с нами поделиться, свяжитесь с нами:
и которой вы можете с нами поделиться, свяжитесь с нами:
media@bashneft.ru
